Неточные совпадения
От этого так глубоко легла в
памяти картина разрезанных нивами полей, точно разлинованных
страниц, когда ехал я из Портсмута в Лондон.
Я и теперь так помню эту книгу, как будто она не сходила с моего стола; даже наружность ее так врезалась в моей
памяти, что я точно гляжу на нее и вижу чернильные пятна на многих
страницах, протертые пальцем места и завернувшиеся уголки некоторых листов.
Юлия зевнула, только что немец перевел ей первую
страницу из Вейссе, и потом вовсе не слушала. Так от немца у ней в
памяти и осталось только, что частица zu ставится иногда на концу.
Кривой Пахомий, выпивши, любил хвастаться своей поистине удивительной
памятью, — некоторые книги он знал «с пальца», — как еврей-ешиботник знает талмуд, — ткнет пальцем в любую
страницу, и с того слова, на котором остановится палец, Пахомий начинает читать дальше наизусть мягоньким, гнусавым голоском.
— Видишь, как красиво рассеялись семена разума на чистом этом поле? Ты, начиная записывать, всегда предварительно прочитывай эту заглавную
страницу. Ну, давай я начертаю тебе на
память петые мною свадебные стихиры!
Я развязно стал рассказывать и рассказывал долго, и в зрительной
памяти проплывала
страница толстейшего учебника. Наконец я выдохся, профессор поглядел на меня брезгливо и сказал скрипуче...
Алеша стал твердить наизусть, но ничего не входило ему в голову. Он давно отвык от занятий, да и как вытвердить двадцать печатных
страниц! Сколько он ни трудился, сколько ни напрягал свою
память, но, когда настал вечер, он не знал более двух или трех
страниц, да и то плохо.
Видно, что автор дорожил всем, что только сохранила его
память: много
страниц посвящает он описанию кормежек лошадей и ночевок в дороге; на многих
страницах изображает свои удочки и уженье, свое засыпание и пробуждение, свои книжки, свои болезни и пр..
Он встал, хотел было долго и сладко потянуться уставшим телом, но вспомнил, что в пост грех это делать, и сдержался. Быстро потерев рукой об руку, точно при умыванье, он опять присел к столу и развернул ветхую записную книжку с побуревшими от частого употребления нижними концами
страниц. Вслед за записями крахмального белья, адресами и днями именин, за графами прихода и расхода шли заметки для
памяти, написанные бегло, с сокращениями в словах, но все тем же прекрасным писарским почерком.
И в самом деле он великий начетчик, старинные книги как свои пять пальцев знал; имея же острую
память, многое из них целыми
страницами читал наизусть, так, бывало, и режет…
Испания! До сих пор эта страна остается в моей
памяти как яркая
страница настоящей молодости. Мне тогда еще не было полных 29 лет. И я искренно упрекаю себя в настоящий момент за то, что я не то что вычеркнул ее из своей
памяти, а не настолько сильно влекся к ней, чтобы еще раз и на более долгий срок пожить в ней.
В «Бахчисарайском фонтане», — как евнух смотрит на купающихся ханских жен и ходит по их спальням. Потом еще — примечание на первой
странице «Дубровского», что у Троекурова в особом флигеле содержался гарем из крепостных девушек. И у каждого писателя были такие тайно отмеченные в
памяти места.
Его не удовлетворили даже изобретенные и выполненные им описанные уже нами слободские зверства, сплошь залившие кровью
страницы русской истории, и не только наложившие вечное позорное пятно на
память изверга Малюты, но и заклеймившие перед судом потомства несчастного, психически больного царя страшным именем «братоубийца».
Одна русская школьная
память, которая затверживает тридцать
страниц, без пропуска единого слова, из вступления во «Всеобщую историю» Шрекка, в состоянии удержать в своем мозговом хранилище имена и отчества целой фаланги лиц, о которых вам в жизни приходилось слышать и с которыми случалось вам говорить или переписываться.